Почему мраморный Давид — символ Флоренции?
Факт из истории Флоренции 22
Перед входом во Дворец Синьории стоят две грандиозные скульптуры. Справа — группа Геркулес и Какус, работы Баччо Бандинелли. Слева — Давид, работы Микеланджело Буонарроти. Мир только вступил в XVI столетие, и жители Флоренции захотели принести почесть Господу в виде 12 ветхозаветных пророков для установления на контрофортах, вокруг купола Кафедрального собора. В 1501 году гильдия «Шерстяных дел», заключила договор с 26 летним скульптором на создание Давида. В придачу к заказу, Микеланджело получил бракованную глыбу мрамора. Ему понадобились недюжинные амбиции, чтобы всего за 2 с небольшим года создать шедевр из непригодного материала.
В скульптуре присутствует двойной подтекст. Обнаженный и беззащитный юноша Давидбросает вызов вооруженному гиганту Голиафу. Он и есть молодой скульптор, бросающий вызов всем маститым мужам города. Но в этот образ была так же воплощена и сама Флоренция. Слабо военизированный город, гордо смотрящий в глаза окружающим ее политическим хищникам: Папскому государству, Миланскому герцогству, Неаполитанскому королевству, и беспрерывно вторгающимся в Тоскану французам, испанцам и немцам.
Художественная зарисовка
Холодным январским утром 1504 года, в просторном зале второго этажа Орсанмикеле, собралась комиссия по вопросу определения места установки статуи Давида. Леонардо да Винчи, Лоренцо ди Креди, Пьетро Перуджино, Филиппино Липпи, Сандро Боттичелли, Давид Гирландайо и еще десяток знаменитых мастеров уже провели инспекцию скульптуры в мастерской Микеланджело, оценив ее по достоинству.
— Она должна находиться там, где ей было назначено гильдией «Шерстяных дел». Не вижу причины ущемлять заказчика в своих правах, — первым взял слово 60 летний Боттичелли.
— Со всем уважением, маэстро, но слишком уж она хороша, чтобы торчать в одиночестве на 50 метровой высоте, куда никто головы задирать не станет, — усмехнулся Гирландайо.
— Как по мне, так Давид вышел неприкрыто вызывающий для церкви! Его можно поставить в углу Лоджии Синьории, чтобы не сильно мешал заседающим, — Леонардо одолевала дилемма. С одной стороны ему импонировал эротический подтекст библейского героя, а с другой его нервировал этот самоуверенный мальчишка Микеланджело.
— Это творение вопиет: я гол и юн, но горд и бесстрашен. Что еще может лучше нас охарактеризовать? Давиду место у входа во дворец правительства, — горячо выступил Филиппино Липпи. И был поддержан большинством присутствующих.
